<<<

ПОЛОЖЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Началом царствования имп. Николая II отношения между Церковью и государством значительно изменились. Император был человеком не только глубоко верующим, но и церковным, и заботился о нуждах духовенства, но в главном вопросе, созыве собора, император уступил обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву, и собор так и не был собран.

В год коронации всем священникам русской Церкви были даны кресты для ношения на груди, чтобы отличить их от не имеющих иерейского сана. До этого крест давался (со времен имп. Павла) только как высокая награда.

Император лично присутствовал на многих церковных торжествах, и за его царствование было прославлено в два раза больше святых, чем за весь синодальный период. Много было сделано для восстановления цер­ковной старины, учрежден в 1901 году комитет попечения о русской иконописи, введен в следующем году устав о пенсиях священно и церковнослужителям и изданы правила охранения памятников церковной старины.

В манифесте 28 февраля 1903 года было высказано пожелание об улучшении положения православного духовенства, но вопрос о созыве собора и восстановлении нормальных отношений между Церковью и государством был поднят впервые официально только в связи с выхо­дом книги Льва Тихомирова «Запросы жизни и наше церковное управление». Император пожелал узнать мнение петербургского митрополита Антония (Вадковского), ревностного поборника восстановления древнего строя Церкви. Митрополит в своей записке царю писал: «Мне всегда казалось, что при усиливающемся развитии русского самосознания само собой рано или поздно наступит время, когда общественное мнение вынуждено будет сказать, что стыдно и невозможно Святой Руси жить при таком ненормальном строе церковного управления».

Имп. Николай II выразил свои взгляды по вопросу об устройстве церковных дел в записке оберпрокурору К. П. Победоносцеву по делу о распечатании старообрядческих церквей на Рогожском кладбище в Москве: «По-моему, раз мы принимаемся за разбор одного из вопро­сов, касающихся раскольников, мы должны коснуться и общего о них вопроса. В таком случае обсуждение такого исторического и государственного дела, как дело о раско­ле вообще, не может быть сделано помимо Церкви. Тут  сама собой возникает мысль о Всероссийском Церковном соборе, которая давно таится в моей голове. Мне кажется, что только собор может разрешить этот вопрос. Да и до многим другим вопросам нашей церковной жизни, обсуждение их поместным собором внесло бы мир и ус­покоение, притом правильным и историческим путем в полном соответствии с преданиями нашей православной Церкви».

23 марта 1905 года членами, Синода во главе с тремя митрополитами была подана императору докладная записка о восстановления патриаршества и созыве по­местного собора русской Церкви. Тогда же был заготовлен и проект указа на имя Синода с выражением согласия на созыв собора.

Через два дня Е. П. Победоносцев передал импера­тору первую записку против Синода и созыва соборе, в которой писал: «Кроме небольшого кружка здешних свя­щенников, монахов и профессоров, возбуждающих митрополита, повсюду простые русские люди, все епархи­альное духовенство, во множестве сельское и бедное, возмущены до глубины души и шлют отчаянные вопли, проклиная участников дела. Все видели прибежище и заступничество только в обер-прокуроре и страшатся архиерейского своевластия. Церкви и соединенным с нею учреждениям грозит разрушение, а с ними поколеблется и вера».

Так как император не принимал никакого решения, Победоносцев подал 30 марта вторую записку, в которой писал: «Не могу умолчать перед Вашим Величеством о положении дела. С каждым днем возрастает смута, возбуждаемая предприятием митрополита, имеющего характер заговора против всего порядка церковного управления. Вся православная Церковь в составе белого духовенства и народа объята ужасом и негодованием при мысли о возможности осуществления задуманного дела (созыва собора). В епархиях составляются общества для защиты Церкви в ее канонических устоях. Неужели царь утвердит доклад Синода на разрушение церковного строя».

Записки oберпрокурора, несмотря на явное несоответствие с действительным положением вещей, возымели свое действие, и 31 марта император вернул Синоду его доклад с резолюцией, откладывающей вопрос на неопределенное время.

Только по смерти К. П. Победоносцева, в 1906 году, было созвано предсоборное присутствие, и все епархиальные архиереи были запрошены относительно тельных с их точки зрения перемен в церковной жизни.

В мнениях епископов главное внимание было обращено на созыв собора и на выяснение тех вопросов, которые подлежали его решению. Этот обширный материал был напечатан в следующем году в  в Петербурге (4 тома).

В начале 1908 года вопрос о желательности и скорейшем времени созыва собора был поставлен в Государственной Думе в докладе Е. П. Ковалевского, который потом в течение 4 лет неуклонно выступал в его защиту. Наконец в 1912 году, при обер-прокуроре В. Н. Саблере, было получено согласие императора на учреждение постоянного предсоборного совещания, во главе которого были поставлены арх. финляндский Сергий (Страгородский).

Дело восстановления патриаршества, для которого так много сделал митр. Антоний (Вадковский), после его кончины не заглохло. За него с необыкновенной твердостью боролся арх. Волынский Антоний  (Храповицкий). Вопрос был вновь обсуждаем после торжеств трехсотлетия Дома Романовых в 1913 году, в которых участвовал патриарх антиохийский Григорий, но до самой революции он не получил разрешения.